22-е, 10:00. Выступаем. Передовые части уже два дня воюют с террористами. Пересекли границу с Ираком и направляемся к первому населенному пункту с труднопроизносимым названием. Левее нас наступают англичане. Вечером сходим к ним в гости выпить виски. В два часа обещали привал. Сержант предложил сыграть после обеда в карты на будущую премию за наши боевые подвиги.
На привале кормили сухим пайком. Солдат Саддама так нигде и не повстречали. Похоже, сбываются обещания лейтенанта, что это будет легкая прогулка. Если бы не жара, то все очень даже ничего. Деньги на счет капают, и это греет сердце. Вернусь домой, первым делом схожу в Мак-Дональдс, потом куплю себе крутую тачку, сниму хорошую гирлу и недельку понежусь с ней в Майами. Когда надоест, выгоню ее, а на оставшиеся мани прикуплю немного акций. Пусть будут.
После обеда приехали английские офицеры и сами пригласили нас всех в гости. Сказали, что уже начали разбивать лагерь военнопленных рядом с нашей базой снабжения, потому что взяли в плен 20 иракцев и надо этот успех отметить. Ясное дело мы согласились: любопытно ведь взглянуть на живого врага. Но тут подали сигнал к сбору, мы быстро свернулись, попрощались с союзниками, расселись по машинам и полный вперед!

22-е, после привала. Показался первый населенный пункт Ирака. Наш дозор на джипах устремляется вперед. Все ждут толпы мирных жителей с цветами и горячей едой. Накануне летчики говорили, что сбросили на деревню целый мешок листовок. В них написано, что местные жители должны встретить нас радушно: накормить и напоить, потому что мы – их освободители. К тому же в листовках указано примерное время нашего прибытия. Это очень хорошо: ну не могу я долго функционировать на сухом пайке – слабый желудок. Начинаю бегать в туалет, как заведенный. А тут еще тыловики отстают с полевой кухней.
Входим в населенный пункт. Ни еды, ни воды нет. Половина жителей ушла из деревни, а оставшиеся и носа не кажут из своих домов. Но вот навстречу к нам вышел староста и –уупссс – начал требовать гуманитарную помощь, мазефака! Это наши политики-горлопаны нас опять подставили. Им бы только попасть на Ти-Ви, чтоб наобещать и наврать с три короба. А нам-то теперь как прикажете выживать в этой чертовой пустыне? Нам – простым американским морпехам. Опять на сухом пайке? Я так долго не выдержу. Без бигмака на обед и мороженного на десерт я не человек…

22-е, вечер. На какой-то странной БМП приехали английские офицеры, которые навещали нас на привале. С собой они привезли две литровых бутылки виски. Видимо, это от жары и усталости напиток показался неожиданно крепким и немного непривычным на вкус. После первого же дринька у меня все поплыло перед глазами, и когда мы сели за карты, я с трудом различал масть. Играли на желания. Англичане тут же продулись и мы заставили их лезть под стол и кричать оттуда, что Тони Блер – козел и полный мудак! Под это дело еще раз плеснули в стаканы и назначали наказание следующим проигравшим. Решили, что проигравший подползет к командирским палаткам и закидает их светошумовыми гранатами. Вот будет смеха! Проиграл рядовой Самуэль Акбарман, но у нас не оказалось светошумовых гранат, зато они нашлись у англичан, и Самуэль пополз. Но в этот самый момент у союзников запитюкала рация, и, извинившись, они укатили на своей странного вида БМП. И только тут до нас дошло, что светошумовые гранаты, которые они дали рядовому Акбарману, были очень похожи на лимон, порезанный на кубики…
Рвануло так, что в аду черти вздрогнули. Я не верил своим глазам, но весь командный состав дивизии был уничтожен. Наш лейтенант без лишних слов пристрелил рядового Акбармана и сказал всем, чтоб помалкивали, а если спросят, говорили, что он оказался мусульманским фанатиком. Джеймс Паркер – водитель нашего крутого «Хаммера» с противотанковым пулеметом на крыше – попытался было возразить, что рядовой Самуэль Акбарман никак не мог оказаться мусульманским фанатиком, так как он еврей и сюда приехал, чтобы мочить арабов, но лейтенант навел пистолет на Джеймса и процедил сквозь зубы: «еврей, араб – какая разница? И те, и другие – семиты... Ты понял, гнида?». Джеймс понял, мы тоже. В общем разошлись, но назавтра, когда протрезвеем, решили все вместе поехать и разобраться с англичанами, которые подложили нам такую свинью.
Пока суть да дело, с горя допили остатки привезенного ими виски и легли спасть. Сержанту налили двойную порцию – он как-никак начальство, да и переживал о случившемся очень сильно. А вот мне этот виски сразу встал поперек горла – говорю же, желудок у меня слабый. Я его почти что и не пил. Я и еще пара ребят.

23-е, утро. У всех начались понос и рвота, страшные колики в животе. Примерно через два часа кончилась туалетная бумага. Где же эти страные тыловики? Где санитары? Сержант скончался в страшных муках, так и не придя в сознание. В строй из всего взвода встали только трое – я и еще двое трезвенников, водитель Джеймс и рядовой Френкс. За остальными прилетел вертолет «Хьюи» и забрал их в госпиталь. Что с ними стало потом, я не знаю, но война в Заливе, похоже, для них закончилась.
Только мы проводили наших ребят, как на вертолете подлетают вчерашние англичане и начинают у нас выяснять, что это за американские офицеры были у них ночью в гостях и опоили всех какой-то дрянью, разлитой в бутылки из-под виски, после которой пришлось госпитализировать полроты? Мы выкатили глаза и сказали, что все было с точностью до наоборот, что это их офицеры приезжали к нам. Тут все просто обалдели. Выяснилось, что английские летчики тоже проиграли в карты своим гостям и должны были за это пролететь над американскими зенитными установками и сбросить на них листовки. Пилоты так и не вернулись, и англичане за них очень переживают. И аккурат в этот самый момент приходит сообщение, что наши по ошибке сбили ночью английский самолет и тот упал на колонну американских войск. Есть раненые и погибшие. Мы быстро переглянулись с англичанами: кто же тогда приезжал к нам вчера? А к ним?
Наконец появилась кухня. Нас накормили горячей едой, и мой живот немного успокоился. Потом на троих, уцелевших после ночной переделки, допросила военная контрразведка. Но все обошлось, правда перевели нас теперь в авангард, в другую роту.

23-е, два часа спустя. Идем во главе нашей колонны. Навстречу стали попадаться первые жители. Проверяем их на наличие поясов смертников со взрывчаткой и оружия в карманах или под одеждой. Ничего ни у кого не находим, но все равно берем в плен и отправляем их дальше в то место, которое ранее нам указали английские офицеры.
Впереди увидели небольшой город. Лейтенант посмотрел на GPS-приемник и сообщил, что мы уже прошли 150 километров. Странно, но наш «Брэдли» не рассчитан на такой длинный двухдневный марш. Я тайком взглянул на свой GPS-приемник. Господи, да мы же заехали в Турцию! Но тут я вспомнил про допрос в контрразведке и не стал никому ничего говорить. Скорее всего, мой приемник сломался или его вывели из строя проклятые иракцы.
Начали, не торопясь, подъезжать к городу. Вдруг совсем с противоположной стороны раздался артиллерийский залп, а из города началась стрельба из автоматического оружия. Шедший первым «Хаммер», съехал с дороги, развернулся и застыл на месте. Из него выскочил лейтенант и еще пара солдат, но водителя Джеймса среди них не было.
Господи, я не вижу, откуда стреляют. Все в какой-то дымке, и только пули бьют по броне. По рации вызвали подкрепление. Нам сказали, что, по данным разведки, у иракцев в городе пушек быть не должно, зато рядом базируется английская артиллерия, на огневую поддержку который мы можем рассчитывать. Однако как бы эти джентльмены не припомнили нам вчерашний вечер! А может, уже припомнили – иначе откуда летят снаряды?
Я хотел было поделиться сомнениями с Френксом, но тут ему прямым попаданием разворотило каску и все что в ней было.

23-е, ночь. Весь вечер перед глазами стоял рядовой Френкс – без башки. И водитель Джеймс. Точнее то, что от него осталось. Он так и сгорел заживо в «Хаммере». Я наконец понял: тут убивают по-настоящему и может так статься, что заработанные за эту военную кампанию деньги многим уже не понадобятся. Не только я сам, но и остальные выглядели подавлено. Лейтенант попытался нас приободрить. Сказал, что за боестолкновение нам положена премия. «Да пошел он…», - дружно подумали мы, но смолчали. Устали, как собаки, и смертельно хотелось спать.

24-е, утро. Спали шесть часов. Разбудили, не дав отдохнуть. Сказали, что приехали из штаба командования. Прибывшие офицеры объясняли нам, что образцы ДНК, сперма или яйцеклетки, которые мы сдали в Америке, нужны как раз на случай непредвиденных потерь в ходе боевых действий против Ирака. Рядовые Джеймс и Френкс не погибли. Их ДНК уже передана в компанию Клонейд, где скоро их вырастят снова. Кроме того, у них даже могут быть дети, причем дети родные – не от клонов, а от той самой спермы, которую они сдали на хранение. Словом, заключили специалисты, в бою никто не погиб. Все подписались под бумагой, что не расскажут про потери. И хотя настроение немного улучшилось, у меня появилось плохое предчувствие, что теперь мы всегда будем в разведке.
И точно, нам дали указание проверить подходы к городу с севера. Лейтенант теперь будет находится на нашей БМП. Это хорошо, так как теперь мы двигаемся в конце колонны. Для ведения разведки из штаба направили переводчика с арабского.
Не доезжая километра с небольшим до места, остановились и стали вести наблюдение. Лейтенант говорит, что это безопасное расстояние, на котором эффективность действия РПГ и стрелкового оружия равна нулю. Вдруг передовой «Хаммер» вспыхивает свечой, а капралу Стоуну начисто срезает голову какой-то проволокой. Круглая – голова откатывается за бархан и замирает в песке с выпученными широко раскрытыми глазами. Зрелище не для моего слабого желудка.
Вызываем вертолеты и артиллерию. После этого рассматриваем проволоку. Вроде, это обычный телефонный провод, но тогда отчего взорвался джип.
Надо все проверить, и переводчик просит подключить к проводу дешифратор, так как думает, что сумеет разобраться что к чему. Вот ведь удача: на первом же выезде обнаружили секретную линию связи! А вдруг она приведет нас прямо в командный бункер Саддама! Вау! За заслуги нас, наверняка, наградят. Домой вернусь героем…
Подключились. Компьютер с дешифратором мгновенно сгорел. Стали тянуть провод. На одном конце оказался игровой джойстик, а на другом – о ужас! – хвостовая часть противотанковой ракеты, которая и подпалила наш бронированный «Хаммер». На обломке стабилизатора с трудом разобрали часть надписи – «…tka-2» …SS... 19.3. В ракете была встроенная катушка с проводом. Измерили его длину. Боже – 3 километра. Кто же создал этот ужас – немцы или русские? Я не хочу больше в разведку.

24-е, вечер. Вернулись в расположение и доложили, что севернее города встретили сопротивление и потеряли «Хаммер». Беднягу Стоуна отправили на клонирование.

25-е, утро. На завтраке сообщили, что в нашей «миротворческой миссии» нас поддерживает Уганда. Вот было бы здорово, если бы нас заменили солдатами этой страны. Я устал и очень хочу домой, но больше всего не хочу быть клонирован. Хорошо бы сфотографироваться с пленным – и на пароход до Нью-Йорка.

25-е, день. Командование признало потерю нашего самолета над Багдадом. Наверное, летчикам навешали лапши, что иракские ракеты не летают выше 3 километров. Нас обещали перебросить к Эн-Насирии. Двигаться придется в ужастных условиях, так как начинается песчаная буря.

25-е, вечер. Весь день добирались до нового места. За десять метров вокруг ничего не видно. Рядовые Эткин и Пристон отошли по нужде и так и не вернулись. Вот уж эти тыловики, трудно вовремя привозить еду и сортиры. Ну, ничего – у нас у всех есть приемники GPS. Ребята отыщутся.
Приезжали англичане. Рассказали, что дальше идут упорные бои. Предложили выпить и поиграть в карты. Согласились ребята из взвода противовоздушной обороны части.

26-е. Утром сообщили, что англичане уничтожили радар наших зенитчиков. Из самих зенитчиков никто не пострадал, но на завтрак пришли не все. Один сказал, что в карты в этот раз проиграли англичане. Никогда не буду играть в карты, даже если меня отправят на клонирование.

26-е, день. Добрались до Эн-Насирии. Потерявшиеся солдаты так и не показывались. У нас во взводе уже недостает 5 человек.

26-е, вечер. Выдвигались на передовые позиции. Лейтенант ошибся и вывел нас прямо на иракцев. После первых же выстрелов мы бросили технику и стали уползать назад. Рядовой Киркпатрик не смог. Его ноги запутались в иракской ракетной проволоке. Никто не стал ему помогать, и только все поглубже втянули головы в плечи.

27-е, утро. По арабскому каналу показали Киркпатрика. Он попал в плен к иракцам. Стали разбираться, почему проскочили передовую. Выяснилось, что ни у кого не работают GPS-приемники. Иракцы с помощью русского телевизора «Темп» и карманного фонарика ставят GPS-помехи. Опять эти русские не дают нам выиграть войну. И даже микроволновые бомбы не помогают, ламповый «Темп» и фонарики на них не реагируют. Реагируют, похоже, только наши GPS-приемники и другое электронное оборудование.
Соседняя часть сказала, чтобы мы выкинули их и получили на складе карты и компасы. Интересно, что такое «компас»? В соседней части оказался иммигрант из Монголии. Он рассказал, что это такое. Договорились прийти вечером к нему в гости, он научит этим пользоваться.
Пришло сообщение, что на нас движется республиканская гвардия Саддама – 1000 танков! Весь вечер и всю ночь не спали. Лекцию про компас пришлось отменить.

28-е, день. Танки Хусейна так и не появились. Двое наших на радостях принялись плясать ковбойский танец, но попали под артиллерийский тягач. Одного отправили в госпиталь, другого – клонировать.

28-е, вечер. Дана команда выдвигаться дальше к Багдаду. Лейтенант разделил оставшихся на две группы. В нашей – 14 человек, в соседней – 12.
Из бури неожиданно выскочил иракский танк и почти в упор расстрелял нашу группу. Почти все ранены. Целыми остались я и лейтенант. Состояние подавленное. Я хочу домой.

29-е, утро. Нам сообщили, что вторая группа так и не появилась в заданном месте. Ее ищут с вертолетов, но найти не могут. В общем, взвод прекратил свое существование. Это наш шанс вернуться домой.
По ВВС сообщили, что из США перебрасывается еще 100 тысяч. Я почти уверен, что нас заменят.

29-е, день. Нас с лейтенантом отправили в расположение самоходных орудий, помогать подносить снаряды. Пропавшую группу ищут, но найти не могут. Куда они ушли по своим «компасам» неизвестно.

29-е, вечер. Присели отдохнуть и покурить. С непривычки все тело ноет от переноса тяжестей. Руки трясутся и плохо слушаются. Сигарета пляшет, как припадочная. Черт, я уронил ее. Мы сидели на ящиках со снарядами…
Потом нам рассказали, что самоходку разнесло на куски. Меня и лейтенанта легко контузило. Правда, мы плохо слышим и почти не можем разговаривать. Зато лежим в госпитале, а не бегаем под пулями противника. Рядом с нами положили англичанина. Он все время улыбается и пытается нам что-то сказать. Медсестра считает, что ему повезло. Его каска выдержала попадание четырех пуль из «Калашникова». Я вглядываюсь в лицо англичанина еще раз, перевожу глаза на лейтенанта, потом на медсестру и тоже начинаю улыбаться, потому что я все понял, потому что война в Заливе с нашей стороны будет теперь, как в кино про Звездные Войны. Это будет атака клонов.